В июне 2018 года 20-летний замруководителя тульского штаба Алексея Навального Филипп Симпкинс из-за угроз со стороны Центра «Э» вынужден был уехать в Швейцарию. «Волга. МБХ медиа» попросила активиста рассказать, как жизнь за рубежом изменила его взгляды на родину, протест и оппозицию. Этот текст — продолжение серии публикаций о политической эмиграции из России.
Про активизм и отъезд из России
Из России я уехал 27 июня 2018 года, почти сразу после мартовских президентских выборов Путина. На это было много причин. На меня давили, угрожая тюрьмой, силовики и мне не нравилось, что после закрытия штаба Навального в Туле наша команда оппозиционеров начала понемногу растворяться.
Я начал заниматься политикой в 2017 году, когда я пришел в команду Навального. Меня сначала назначили SMM-специалистом, а затем заместителем координатора штаба. Мне нравилось общаться с людьми и рассказывать им правду о путинской власти. Я ездил на велосипеде в самые глухие тульские деревни, куда транспорт не ходит, либо ходит редко. Развозил газеты с материалами предвыборной кампании Навального. Представлял штаб в судах против администрации Тулы.
В январе 2018, после моего интервью как пресс-секретаря штаба порталу «Тульские пряники», на меня обратила внимание полиция. Говорят, среди активистов штаба был полицейский стукач, который сообщил обо мне в полицию. В полиции посчитали, что своим интервью я агитировал людей участвовать в несанкционированной акции протеста 28 января. В феврале суд на восемь суток арестовал меня за организацию демонстрации на площади Ленина в городе Туле перед выборами президента, по статье 20.2 КоАП. На демонстрации было примерно 50 человек, из которых 20 задержали. Судья в присутствии десятка сотрудников полиции, без адвоката и слушателей, которых не пустили в зал суда, признал меня виновным. После такого «путинского правосудия» на меня началось давление в Тульском железнодорожном колледже, где я учился на помощника машиниста.
Когда я отбыл арест и вышел из спецприемника, меня на жесткий разговор вызвал ректор колледжа Сергей Ермаков. Сказал, что ему звонили из Министерства образования и сообщили, что я экстремист. Ректор орал, что я должен любить Путина, а если я этого не делаю, мне не найти работы в системе РЖД. Он заставил меня перевестись в филиал железнодорожного колледжа в Узловую на проводника пассажирских вагонов, хотя учился я хорошо, и стал бы отличным машинистом поездов. Параллельно я пытался опротестовать постановление об аресте в областном суде, но тот согласился с решением суда первой инстанции.
В апреле 2018 я устроился работать на АЗС кассиром, и случайно узнал, что полиция прессует моего начальника. Ему звонили оперативники и говорили, что я экстремист и поддерживаю Навального.
Все это время опера Центра «Э» ходили ко мне домой как в свой дом. Это стало чем-то привычным, но каждый раз, когда они приходили, я, несмотря на свою сдержанную дерзость и знания порядка процессуальных действий, был в дичайшем страхе, что однажды они «найдут» у меня наркотики, я уеду с ними в лес на «прогулку» или еще что-то типичное чекистское.
Угнетали их звонки с вопросами: «А ты пойдешь на митинг? А что ты сейчас делаешь, а что там за митинг планируется, а кто заявитель?». Угнетали постоянные визиты участкового и сотрудников уголовного розыска для разговора «по-мужски», обход моих соседей по подъезду, которые потом спрашивали: «Тобой тут из ФСБ интересовались, ты чего натворил?!». Это давление продолжалось и после выборов президента в марте 2018, когда штаб Навального в Туле уже закрыли.
Я уехал из России 27 июня 2018 года, опасаясь, что административные аресты — только начало, и дальше меня закроют уже в тюрьму. На это постоянно намекали полицейские. У них не было на меня конкретики по уголовным статьям, но они пугали: захотим посадить — посадим, найдем где угодно. Чем конкретно меня запугивали — до сих пор боюсь говорить, опасаюсь за безопасность близких, оставшихся в России. Я читал об историях, когда активистам из других городов подбрасывали наркотики или оружие, чтобы посадить в тюрьму, боялся, что так поступят и со мной, чтобы изолировать от активизма. И несмотря на слезы родителей, на семейном совете сказал, что лучше уехать, чем постоянно жить под угрозой, что против меня устроят провокацию.
В самолет до Москвы, откуда я вылетел в Швейцарию, я сел за три часа до того, как по повестке должен был явиться в отдел полиции на очередную профилактическую беседу. А на следующее утро мою мать разбудили сотрудники Центра «Э», пришедшие меня задерживать.
Об оппозиции в России
Раньше свобод было больше, даже в последние годы перед моим отъездом. Понятно, что после переизбрания Путина гайки начали мощно закручивать. Все же у нас год до этого штаб просуществовал, мы сумели организовать кое-какие акции.
Сейчас, наблюдая за Россией из Швейцарии, могу сказать, что иллюзий не осталось: никакой свободы в путинской стране больше нет, она умерла, и вряд ли с этим что-то можно сделать. Это вопрос не только к власти, хотя к ней в первую очередь, но и к народу, который это допустил. Хотя я и мои соратники просто кричали о том, что будет только хуже, что мы и есть власть, и что это наша страна, что мы должны действовать сейчас.
Активность оппозиции в России будет снижаться с каждым годом. Мы уже сейчас можем наблюдать эту тенденцию на примере московских протестов. Если взять, например, тульский регион, то, когда закрыли штаб, пропало абсолютно все, и уже три года оппозиции в Туле просто не существует. Скорее всего, это ждет Москву и остальные регионы. Печально это осознавать, но, похоже, так оно и будет, и меня это очень расстраивает. Издалека смотреть на все это еще больнее, и помочь я, по-большому счету, уже никак не могу.
Филипп Симпкинс и Алексей Навальный. Фото предоставлено Филиппом Симпкинсом
Мое отношение к Владимиру Путину такое же, как у любого думающего человека. Негативное. Я понимаю, что корень проблемы не только он сам, но вся власть в целом, а также множество исторических и политических факторов. Разнузданность, тоталитарность, коррупция и наплевательское отношение к своему народу. Поддерживать это могут только идиоты, мазохисты, или «совки». С другой стороны, а что вы хотели от бывших кагэбэшников и членов КПСС? Путин решил стать царем того «особого пути», который идет вразрез с пониманием о современном мире, цивилизации и прогрессе. Это положение еще при СССР и после его развала привело к тому, что в стране стало прогрессировать невежество, которое стало причиной происходящего в наше время.
О Швейцарии
Выбор Швейцарии в качестве страны для отъезда был осознанным: у меня имелась швейцарская виза, я приезжал туда раньше, и видел, как там живут мои друзья. Прилетев, я оказался в лагере мигрантов в городе Будри, потом перебрался в Лозанну.
Я выбрал свободу и своей новой страной доволен. Сейчас у меня вид на жительство и статус беженца в Швейцарии. Я учусь в школе профориентации, получаю кантональную стипендию, изучаю сразу три языка и готовлюсь поступать учиться на специалиста гостинично-ресторанного бизнеса или логистики. Не оставляю также мою старую идею работать на железной дороге, хотя это будет непросто.
С Россией свое будущее не связываю, я положил самого себя на алтарь альтруизма и моя жизнь там теперь не только опасна, но и невозможна. Я сделал свой выбор не отрекаться от свободы, но за это в России мне грозила тюрьма, чего я не хотел. Единственной альтернативой стала иммиграция. Швейцария — прекрасная страна в законодательном и в правовом плане. Как бы я хотел, чтобы в России было так же!